Мы посетили Луизу, чтобы лично узнать о событиях, происходивших в ее жизни в период ВОВ, о том, что она чувствовала и что было после.
До войны мы хорошо жили, иногда отказывались от еды, а тут исчезло всё – рассказывает она. Началась война, а вместе с ней и голод.
Луиза все еще четко помнит, как приходилось жить без электричества, как приезжала машина, давала сигнал, и они набирали керосин.
Незадолго до этого у них была овчарка Илета. Ее боялись все кроме отца Луизы. «Она очень любила папу» – отмечает Луиза. Незадолго до войны она начала зарывать хлеб в землю. «Никто на это не обращал особенного внимания, но собаки то все чувствуют». Когда ее отец приезжал на велосипеде, он давал звонок, и так собака понимала, что хозяин приехал домой. После того, как ее отец ушел на фронт, она ждала его звонка, но его так и не было. Мать Луизы давала ей еду, хотя и боялась подойти. Но Илета не хотела есть и умерла от голода. Ее похоронили прямо во дворе.
Перед уходом ее отец сказал матери: «Все продай, но детей сбереги». Его забрали, и началась страшная жизнь.
Бабушка у Луизы была татарка. Она делила кусочки сахара на четыре части на троих человек. «Я потяну руку, а она ударит по ней и говорит «бирән». В разговорной речи это слово переводится как «обжора»».
Луиза и ее братик, который был младше на два года, были голодные. Сейчас Абдуалипа уже нет в живых. «Мы бросали верхнюю часть пшеницы, а внизу клали овес, мяли ее ступой, и получалось как каша. Нам казалось это очень вкусно. Сейчас, наверное, кучу никто не ест, а тогда дети привыкали».
Однажды они с братишкой стояли у окна и услышали, что бабушка говорит о них. Она говорила громко: «Итпашалар тағы келді» (Итпаша – дословно «собачьи мухи»).
«Я это услышала и говорю: «Абдуалип, пойдем». А он хнычет, не понимает. И мы шли дальше, проходили мимо дома евреев. Их тогда много было из Минска и других городов эвакуированных. Хозяйка резала невероятно толстую колбасу, а ведь война была. Бросила один кусок в пыль, и мы его сразу съели» – вспоминает она.
Женщину, у которой ее семья снимала квартиру, Луиза ласково называет «апа». «Апа была добрым человеком, она говорила маме: «Фатма-хон, Луизе нужно что-нибудь на ноги купить». Я тогда постоянно ходила босиком. Мама мне купила парусиновые тапочки. Мы их обрабатывали зубным порошком, чтобы они казались лучше. Мне казалось, что это просто шик. Я пошла в них в школу»
В детстве Луиза говорила только по-узбекски, но ее записали в русский класс. Луиза все еще помнит своего первого преподавателя – Марью Захаровну. Марья Захаровна и ее дочки голодали. «Однажды, когда она вела урок, у нее случился голодный обморок. Некоторые девочки понимали, что это такое, а я нет. Класс решил принести ей из дому, у кого что есть. А я пришла домой и понимаю – у меня ничего нет. И пришла без ничего. А класс поставил поднос: икра, хлеб со сливочным маслом, белый хлеб – полный поднос. Все начали переживать, что учительница не возьмет. А она зашла, увидела все это и заплакала. Это тяжело вспоминать. Дети были очень хорошие. Одна девочка встала, потихонечку все это собрала и положила учительнице. Учительница сказала «Спасибо, дети!» и ушла».
В военное время в Маргилане действовал пионерский отряд и разные кружки. Луиза пришла туда с желанием стать балериной. Ее согласились учить. Имя преподавателя Луиза не помнит. Внешне это была высокая женщина с костлявыми ногами, на которые Луизе было страшно смотреть. «Она спросила точно ли я этого хочу. Не сказала, что мне этого не дано, просто сказала ходить в другой кружок».
Все остальное время Луиза с другими детьми собирала хлопок. В четвертом классе их на грузовой машине везли на поле. Хлопок собирался зрелый, а остальное оставалось на поле: незрелый хлопок и засохшие стебли. Они называли его курак. Он был твердый, а мальчишки, в шутку бросали его в девочек. А засохшие стебли называли «гузапая». Их собирали и топили им дома. Дети работали по четыре часа, и голодные возвращались домой. Дома ничего кушать не было.
Мама Луизы к тому времени, встретила другого мужчину, хотя об их отце ничего не было известно. К детям он относился плохо: Луиза с братиком находились в одной комнате, а мать с мужем в другой. «Они кушали отдельно, и нам было очень обидно. На их столе была курица, а у нас бульон». Вскоре у них родилась девочка Миляуша, по словам Луизы очень хорошенькая, с кудрявыми волосами и зелеными глазами.
Когда война кончилась, в Маргилан стали понемногу возвращаться мужчины. Сначала приезжали инвалиды. После начали возвращаться остальные. Луиза решила, что и ее папа должен вернуться. Она бежала навстречу каждому встречному военному, но так его и не встретила. И потом она поняла, что отец вообще не вернется. Позже она узнала, что их войска разбомбили в Брянских лесах. «Они все там полегли. Он где-то там лежит, бедный, не похороненный».
Постепенно все наладилось. Вместо керосинки появился примус. А Луиза окончила школу, и ее подруга предложила ей поехать поступать в Алма-Ату. Луиза поступила в институт иностранных языков, зная только два немецких слова, и как они спрягаются. А после окончания не знала, что делать дальше.
Ее подруга предложила поехать в Казань, не смотря на то, что годы были холодные. «Я никогда не забуду как впервые попробовала пирожки со смородиной. Это было так вкусно. Мы покупали очпочмаки и пирожки с ливером и ели прямо на улице. Это был предел мечтаний» - с восторгом вспоминает она. Луиза поступила в строительный институт, на факультет строительства изделий деталей. Но вскоре осознала, что не хотела бы, чтобы дом, который будет построен с помощью её изделий, провалился, и решила бросить институт и вернуться домой.
В институте иностранных языков ее взяли на должность лаборанта, а потом уже на полную ставку. К тому времени в Алма-Ате начались протесты. Это были страшные события. Луизе уже было сорок пять лет.
Ее позвали работать в республиканское посольство: преподавать немцу русский язык. Тогда она впервые узнала, что такое контактные линзы и салфетки. Ученик был непослушный, и отец отправил его учиться. Поэтому он часто издевался над преподавателями, но оказался хорошим человеком и часто рекомендовал её знакомым.
Старший сын Луизы познакомился с немкой Дагмар. Они стали жить вместе. Она очень привязалась к Луизе и они с ней подружились. Их общение продолжается и по сей день, но из-за карантина она не может приехать.
У Луизы дистрофия мышц: годы голода не прошли мимо. Она не может ходить, но очень любит сочинять стихи и читать их самой себе.
«Всяк думав о сегодняшнем дне, в суете
Шла в ботанике я (здесь: Ботанический сад).
Вдруг мимозы куст возник
Из-под асфальта.
Как бы говоря: «Вот я.
Завтра может, не будет меня.
Но радуюсь жизни сегодня я».
- Стихотворение Луизы.
«То есть, мудрость такая: как бы тебе плохо не было, радуйся каждому дню. Потому что завтра может быть хуже. А сейчас я считаю, что мы живем очень хорошо. Война, с одной стороны, перевернула всю мою жизнь, а с другой стороны научила относиться к жизни философски. Не надо никогда отчаиваться. Молодому поколению пожелала бы не видеть тех трудностей, которые мы испытали во время войны. И больше думать о душе. Главное, чтобы для молодого поколения коронавирус был ерундой, чтобы не было чего побольше. Я пожелаю вам, проснуться утром и сказать: «Как хороша жизнь!». И тогда все будет хорошо».