Мария помнит войну как голодное время. «Еды было мало, а налоги были непомерные. Должны были с одной коровы сдавать молоко, а с родившихся телят шкуру» — вспоминает она.
Во время войны она с другими детьми копала картошку, собирала колоски. Их освобождали от школы, так как работы было много, а мужчины в селе не было.
“Нас берут целый класс, а уже холодно, в Сибири быстро холодает. Может снег выпасть, а еще ничего не убрано. Мы идем на эту свёклу, таскаем, кто как может. Иногда бывает, что ничего у тебя нет: ни штанишек, какие-то валенки, снег уже идет, а мы тащим эти колоски, выбираем».
«Нас спрашивали как мы могли ходить и помогать, мыть конторы. Овдовевшая женщина осталась с детьми одна и мы шли к ней классом. Сейчас даже вспомнить тяжко. Был голод и холод, и все ждали весточку» – рассказывает она. «Мы, как дети войны, всегда помогали, никому даже в голову не приходило отказаться, сказать, что не можем или заболели — все как могли и были очень дружные».
Запоминающимся в это время для нее стало все, а особенно то, как приходили похоронные письма и как все плакали вместе. «Они приходили одна за другой, и это было страшно. С села вернулось всего пять или шесть мужчин». В семье Марии было два участника ВОВ: отец и сестра. Отец Марии Иосиф вернулся, но прожил всего десять лет. В 1955 году его не стало. Он прошел всю войну, получил ранения. За заслуги в бою получил ордена, среди которых награды за Прагу, Берлин и Калининград. Отец Марии прошагал всю Европу, но вернулся не в мае, а в сентябре: войска оставались на фронте. Вся деревня вышла его встречать. Все говорили Марие: “Ваш отец вернулся!”. Иосиф был человеком образованным, работал председателем сельсовета, был человек партийный, и это было особо отмечено. Сестра Марии тоже вернулась, но уже инвалидом.
Когда закончилась война, в селе Марии не было радио. Приехал посыльный на лошади и стал говорить, что кончилась война. Начиналась посевная в мае, а все бежали с полей, собралась вся деревня: все плакали и радовались.
Всю жизнь после войны она проработала в больнице. С шестнадцати лет пошла работать в больницу санитаркой, чтобы как-то жить. Поступила в медицинское училище. После двух лет обучения работала в операционной. Позже ее перевели и она стала операционной сестрой. В этой должности она проработала десять лет. Операции были самые непростые. Торакальное отделение включало в себя операции на легких, на сердце, грудной клетке, печени, дальше больше. Мария участвовала в первой операции, проведенной в вертолете в Красноярском крае. «Впервые, когда была операция в вертолете, там были операционная сестра и я. Это потом даже по телевидению показывали. Было уже не страшно, просто совсем необычно, но мы согласились. Это было зимой: сверху шла жара, а снизу капелька падает на пол, и замерзает. К тому же эфир, который применялся в те времена в качестве наркоза, является легковоспламеняющейся жидкостью, и нужно было соблюдать предельную осторожность. Все, к счастью, прошло удачно». Тогда в Красноярской краевой больнице была своя сан авиация. Врачи вылетали и оперировали вдвоем. На борту с пациентом только операционная сестра, хирург и летчик. Иногда прилетали и оперировали в обыкновенном фельдшерском пункте, если другого не было поблизости. На опыте Марии бывали даже случаи, когда человек попадал под плуг.
Сейчас у Марии сорок два года непрерывного стажа, тридцать один год из которых она проработала здесь, в Алматы, в Совминовской больнице. Десять лет проработала в правительственном, во времена Динмухамеда Ахмедовича Кунаева. В Алматы Мария переехала, когда вышла замуж.
«Мы стояли сутками у операционного стола, пациенты поступали непрерывно. Не было медицинских перчаток. Мы мыли руки по методу Спасокукоцкого-Кочергина. Сначала чистили щеткой, потом в растворе. Кожа лопалась. Обрабатывали спиртом, йодом. Голыми руками лезли туда.
Люди рождаются на руках медиков и умирают также. Это очень страшно. Я работала в реанимации, видела, как плачут родные и ты вместе с ними, спасти не можешь, а пациент смотрит на тебя в сознании такими глазами, а ты должна ему их закрыть.
Эту работу не ценят, у нас самые низкие пенсии. Но я не жалею, я так любила свою профессию, всегда относилась с душой» – рассказывает Мария.
Война повлияла на Марию очень сильно: «Каким-то чудом мы дожили до такого возраста. Перенесли голод, холод. Но в то же время в нас вырабатывалась ответственность, самостоятельность и чувство, что ты должен, что за тебя никто не заступится. Тебе шестнадцать, получаешь паспорт и ты должна трудиться, работать ответственно. Мы все были дружны как одна семья. Я помню, когда мы были молодые, жила на первой Алма-Ате. Мы шли из клуба строителей на Новый Год пешком в три часа ночи. Это сейчас есть машины, а тогда такого не было. Но мы никого не боялись. Встречаются парни, мы все обнялись, поем, никто не различал национальностей. У меня корни тоже Южные, у моего отца была фамилия Куракулов (Илья). Иосифом он стал во время войны, как Иосиф Сталин — всё гремело. Все мы поем: на русском, на казахском, никому и в голову не приходило, что мы какие-то разные, что нужно различать национальность и бояться, что тебе сделают плохо. Три часа ночи и ничего не было, а сейчас в восемь идешь и оглядываешься. Как изменился мир: стреляют, убивают, калечат, насилуют. Война забрала у нас детство, здоровый образ жизни, но сделала нас самостоятельными, добивающимися своих целей. Ну не получилось учиться, надо работать. Получаешь специальность и работаешь ответственно».
Нынешнему поколению Мария пожелала бы побольше ответственности, никогда не предавать свою страну, быть дружными, не озлобленными и чтобы никогда не было войн, междоусобиц. Чтобы жили мирно, благополучно и в достатке. «Наша молодежь живет уже в другое время. Если можно учиться — пусть учатся». Общение для Марии — это жизнь, а помощь тем более. «Даже простое слово лечит» - говорит она.